Статья 252 УПК РФ. Пределы судебного разбирательства (действующая редакция)

1. Судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого, т.е. лица, в отношении которого на предварительном расследовании было вынесено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого или обвинительный акт (ч. 1 ст. 47). Использование в ч. 1 данной статьи термина "обвиняемый", а не "подсудимый" неслучайно - законодатель тем самым подчеркнул, что проведение судебного разбирательства правомерно в отношении лишь тех лиц, которые имели возможность в полном объеме воспользоваться процессуальными гарантиями права на защиту, предоставленными на досудебном производстве обвиняемому. Другими словами, пределы судебного разбирательства ограничены кругом тех лиц, которые фигурировали в качестве обвиняемых в обвинительном заключении (ст. 220) или обвинительном акте (ст. 225).

2. По смыслу ч. 1 данной статьи судебное разбирательство проводится лишь по предъявленному обвинению, т.е. обвинению, предъявленному лицу на предварительном расследовании в форме постановления о привлечении в качестве обвиняемого или обвинительного акта, а в случае предварительного следствия - и в виде обвинительного заключения (ч. 2 ст. 222). Вместе с тем согласно ч. 8 ст. 246 государственный обвинитель до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора может также изменить обвинение в сторону смягчения, что не сопровождается предъявлением подсудимому измененного таким образом обвинения. Кроме того, судья в ходе предварительного слушания может частично прекратить уголовное дело (ст. 239), в связи с чем предметом судебного разбирательства будет являться лишь часть предъявленного обвиняемому обвинения, а именно то, которое указано в постановлении судьи о назначении судебного заседания.

3. В ч. 2 настоящей статьи установлено так называемое правило о недопустимости поворота обвинения к худшему, являющееся гарантией права обвиняемого на защиту. Изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим: а) не ухудшается положение подсудимого; б) не нарушается его право на защиту. Строго говоря, нарушение права на защиту также в широком смысле слова означает ухудшение положения обвиняемого, и наоборот, ухудшение положения обвиняемого в смысле данной статьи нарушает право обвиняемого на защиту. В узком смысле ухудшение положения обвиняемого заключается в изменении обвинения на более тяжкое. Более тяжким будет считаться:

а) обвинение в совершении преступления, за которое уголовным законом установлена более суровая ответственность. Если верхние пределы санкций статей уголовного закона неодинаковы, более тяжким будет считаться обвинение по статье УК, предусматривающей более высокую верхнюю границу наказания либо более суровый вид наказания. Если верхние пределы санкций одинаковы, принимаются в расчет нижние их пределы. При этом более тяжким будет считаться обвинение по статье УК, предусматривающей более высокую нижнюю санкцию;

б) обвинение, юридическая квалификация которого включает по сравнению с прежней новые составы преступлений (например, при идеальной совокупности преступлений), ранее не вменявшиеся обвиняемому;

в) обвинение, которое позволяет признать наличие опасного или особо опасного рецидива (ст. 18 УК).

Под нарушением права обвиняемого на защиту понимается такое изменение обвинения, при котором новое обвинение существенно отличается по фактическим обстоятельствам от ранее предъявленного, т.е. если это влечет за собой изменение представлений о времени, месте, способе и других обстоятельствах совершения преступления, влияющих на квалификацию деяния либо могущих повлиять на вид и меру наказания. Переход к такому новому обвинению в судебном разбирательстве лишает подсудимого возможности и времени на то, чтобы всесторонне обдумать обвинение, избрать оптимальную позицию защиты, заявить ходатайства о получении дополнительных оправдательных доказательств, т.е. нарушает его положение с точки зрения реализации права на защиту. Существенное изменение обвинения с фактической стороны ухудшает положение обвиняемого по критерию нарушения права на защиту не только тогда, когда в результате обвинение становится более тяжким, но даже в том случае, если измененное обвинение становится более мягким (см. об этом п. 5 комментария к ст. 246).

4. В связи с упразднением института возвращения дела судом для дополнительного расследования самостоятельное значение приобретает вопрос о том, какое решение должен принять суд, если в ходе судебного разбирательства будут с несомненностью установлены основания для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам по сравнению с тем, которое было предъявлено обвиняемому на предварительном расследовании. Например, в судебном разбирательстве по делу по обвинению лица в простом убийстве (ч. 1 ст. 105 УК) было неопровержимо доказано, что на самом деле убийство было совершено с особой жестокостью группой лиц и из корыстных побуждений или по найму (подп. "д", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК). Поскольку поворот обвинения к худшему в суде запрещен, суд не вправе вынести обвинительный приговор, скорректировав обвинение в истинную, но неблагоприятную для обвиняемого сторону.

Созданный Конституционным Судом РФ институт возвращения судом дела прокурору для исправления допущенных процессуальных нарушений в нынешнем его виде не подходит для решения этой проблемы, поскольку Конституционный Суд исходит из правовой позиции, согласно которой такое исправление допущенных нарушений не должно сводиться к установлению органами предварительного расследования новых фактических обстоятельств дела; к доказыванию виновности обвиняемых; к дополнению ранее предъявленного обвинения; к переквалификации деяний (см. об этом комментарий к ст. 237). Судебная практика пока фактически исходит из того, что обвинительный приговор в этих случаях может быть вынесен по старому, указанному в постановлении о назначении судебного заседания, обвинению <1>. На наш взгляд, здесь используется юридическая фикция. Она является абсолютно неправомерной в том случае, когда виновность подсудимого по более тяжкому и одновременно существенно отличающемуся по фактической стороне обвинению полностью доказана в судебном разбирательстве и не вызывает у суда никаких сомнений. Дело в том, что согласно ч. 4 ст. 302 УПК "обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств". Тем более обвинительный приговор не должен основываться на заведомой неправде и явно противоречить исследованным в суде доказательствам. При мотивировании такого приговора суд будет испытывать серьезные трудности, поскольку его выводы не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, что является основанием для отмены приговора как необоснованного и незаконного (п. 1 ст. 380). Представляется, что данная проблема может быть решена двояким образом. Первый способ является, на наш взгляд, более предпочтительным, однако требует изменения закона, с тем чтобы стороне защиты предоставлялось необходимое время (если надо, то и с отложением судебного заседания) для ознакомления в суде с обвинением, которое изменено обвинителем в сторону, ухудшающую положение подсудимого. При этом было бы возможно и проведение по ходатайству стороны защиты дополнительных судебных следственных действий, а также (по примеру французского судопроизводства) введение института отдельных судебных поручений органам предварительного расследования, благодаря которым, не передавая дело на доследование, можно было бы получать сведения о фактических обстоятельствах, необходимых для обеспечения права обвиняемого на защиту. И только тогда, когда защита изначально заявит о своем несогласии с осуществлением поворота обвинения к худшему непосредственно в суде, дело может быть направлено - фактически по настоянию стороны защиты - на дополнительное расследование для перепредъявления обвинения. Такой вариант регулирования нисколько не противоречит состязательному началу, принципам равенства сторон и обеспечения права обвиняемого на защиту и вместе с тем позволяет удовлетворительно решить задачу примирения процессуальной досудебной подготовки континентального типа (с ее многочисленными, сложными и нередко нарушаемыми процедурными правилами) и состязательного судебного разбирательства. Второй способ решения проблемы обладает тем единственным преимуществом, что позволяет использовать уже имеющиеся нормы УПК РФ. Вместе с тем он сложен и неудобен прежде всего для стороны защиты. Тем не менее его использование позволяет временно (при условии внесения в закон указанных выше изменений) снять остроту названной проблемы. Так, если в ходе судебного рассмотрения будут выявлены новые факты - основания для изменения обвинения против подсудимого на более тяжкое и при этом существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам, - органами предварительного расследования в отношении данного лица в общем порядке может быть возбуждено новое уголовное дело - уже по признаками более тяжкого преступления, с учетом новых фактических обстоятельств. Следует иметь в виду, что возвращение уголовного дела судом прокурору возможно и для соединения уголовных дел (п. 4 ч. 1 ст. 237). В этом случае возвращенное судом дело будет соединено органом предварительного расследования с вновь возбужденным, после чего необходимо предъявить лицу новое обвинение. Затем потребуется проведение комплекса действий, связанных с окончанием предварительного расследования, с учетом изменения обвинения (ст. ст. 215 - 220, 221 - 222, 223 - 226).

--------------------------------

<1> См., например: Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 3 августа 2005 г. по делу N 56-о05-48.

На первый взгляд препятствие для такого образа действий состоит в том, что согласно п. 2 ч. 1 ст. 153 в одном производстве могут быть соединены лишь уголовные дела в отношении одного лица, совершившего несколько преступлений, а в данном случае речь идет, по сути, об одном деянии, хотя и представленном в двух разных версиях. Однако необходимо учитывать, что в силу презумпции невиновности обвиняемый должен считаться невиновным в совершении преступления вплоть до вступления в законную силу приговора суда (ст. 14). Это значит, что при соединении дел нельзя исходить из совершения обвиняемым, и тем более подозреваемым именно преступлений. Поэтому норму, содержащуюся в п. 2 ч. 1 ст. 153, следует толковать ограничительно - по существу, речь в ней должна идти не о совершении одним лицом нескольких преступлений, а о наличии у него процессуального статуса обвиняемого или подозреваемого по нескольким уголовным делам. При таком подходе не существует каких-либо технико-юридических ограничений на соединение "старого" и "нового" уголовных дел, причем последнее, включающее обвинение, которое отличается более точной квалификацией и фактическим составом, поглотит прежнее неправильное обвинение. Можно предвосхитить упрек в адрес подобной юридической конструкции, который, по-видимому, будет состоять в том, что при ее использовании сторона уголовного преследования, каждый раз частично варьируя обвинение, получит возможность многократно привлекать лицо к уголовной ответственности практически за одно и то же деяние, что приходит в столкновение с принципом non bis in idem. Следует, однако, заметить: чтобы получить дело из суда обратно на предварительное расследование, обвинителю придется сначала доказать в судебном разбирательстве действительное существование новых фактов, требующих существенного изменения обвинения. Это явится естественным барьером, сдерживающим возможное произвольное манипулирование обвинением. Кроме того, главная опасность нарушения принципа non bis in idem скрывается в новом привлечении лица к ответственности за одно и то же деяние уже после того, как было вынесено итоговое судебное решение. Но подобному развитию событий будет препятствовать преюдициальная сила этого судебного решения, которым закреплено, что деяние, образующее предмет обвинения, имело место только в данной и никакой другой форме.

Иначе может решаться вопрос, когда в суде выяснится одна лишь неправильность квалификации преступления, требующая изменения в худшую для обвиняемого сторону только юридической стороны обвинения и не затрагивающая новых фактов. Здесь возбуждение уголовного дела в расчете на новое обвинение и соединение его с прежним невозможно, так как дело может быть возбуждено, лишь если получены данные, указывающие на новое или по крайней мере относительно новое уголовно-противоправное деяние, т.е. имеется новый фактический состав, не совпадающий с прежним. В подобной ситуации суду действительно остается только назначить судебное заседание и вынести приговор в соответствии с первоначальной квалификацией. При этом в приговоре следует открыто признать, что фактические обстоятельства дела требуют иной, более суровой, квалификации данного деяния, но в силу правила о недопустимости поворота обвинения к худшему суд применяет квалификацию, содержащуюся в переданном в суд обвинении. В этом случае также имеет место юридическая фикция, однако в отличие от фикции, описанной выше (при изменении фактического состава обвинения), она имеет больше оснований на то, чтобы считаться легитимной, поскольку здесь уже нельзя сказать, что приговор основан на предположениях или что изложенные в нем доказательства противоречат фактическим обстоятельствам дела.